[lucertola]

Я почти не умею фиксировать внимание на календарных датах, праздновать что-либо по команде, обострённо любить дорогих людей в дни их рождения и всякое такое. Бывает, довольно долго совсем не заглядываю в календарь, не соотношу свою жизнь с написанными там цифрами, не знаю, что уже наступил какой-нибудь специальный день, в который от меня ждут определённых действий. Время моё почти не дифференцировано в те периоды, когда не заставляют обстоятельства. Для синхронизации с другими сущностями, да, могу, пользуюсь, удобно. Но добровольно привносить в свою жизнь вехи, планы, сроки, и прочую гипотетически полезную структуру, давно и пытаться прекратила, ибо бессмысленное и жестокое самоистязание.
Но и у меня есть некий причудливый внутренний ритм и личные ритуалы, помогающие совершить переход между циклически повторяющимися периодами времени и сопровождающими их состояниями. Часто это определённые книги, стихи и музыки, неизменно задевающие за живое, раз за разом вызывающие повторяющиеся, но не ослабевающие чувства. Под морем два таких текста, в которых всё про мои отношения с зимой. Сегодня перечитываю их по десятому кругу, и опять комок в горле, слёзы узнавания, и щемящая благодарность за то, что они есть, и разделяют со мной, хтонический, прастигосподи, ужас, перед грядущими тремя месяцами жизни.


Разведчик лета.

Снег занес все дороги. Декабрь не дарит света.
В декабре остывают все чувства и чахнет мысль.
Ты устал и замерз, ты ослаб. Ты разведчик лета,
Что прокрался тайком в сердцевину глухой зимы.

И когда темноту с поводка отпускает вечер,
Ты мечтаешь добраться до дома, нырнуть в постель
И забыться надолго и крепко.
Держись, разведчик!
Лето не оставляет навечно своих детей.

У тебя ни ножа, ни гранаты, ни пистолетов,
Только пара бубенчиков, бабочки, мед, глинтвейн.
Но ты можешь другого поить позабытым летом,
Что течет по узорам обманчиво хрупких вен.

И кому от зимы было вовсе спасаться нечем,
Вдруг увидит ромашки наивные сквозь метель.
Это плюха зиме, так гордись!
Это ты, разведчик!
Лето не забывает надолго своих детей.

Пробираясь сквозь зиму и тьму, вдруг увидишь: вышел
К светлой кромке прибоя, в июньскую благодать.
Там прозрачнее воздух, теплее и небо выше,
И ласкает усталые ступни твои вода.

И тогда, убедившись, что холод и мрак не вечны,
Ты спокойно вздохнешь. И плечом к плечу встанут те,
Кто прошел до июня с боями.
Мы здесь, разведчик.
Лето знает наперечет всех своих детей.

© Графит



Как под лысой горой собирают медведи хмель,
набивают подушки, вышитые крестом,
как в паучьих селениях шали плетут к зиме,
как луна наливается мутным молочным льдом,
как мертвеет трава, зябнут корни, чернеет пруд,
застывает стеклянной жилой подземный ключ,
как зайчата глодают ветки, дерут кору,
как горька брусника, мох мягок, и тёрн колюч.
По душистым еловым иглам, листве гнилой,
осторожно ступай, малыш, не порань ступней,
отыщи ветлу, полезай в дупло, там тепло.
Спи, малыш, до весны,
я найду тебя по весне.

Слушай, слушай, малыш, как вороны говорят,
как куницы и лисы учат щенков петлять.
В черных бочках моченые яблоки сентября,
в остывающей печке ящерка на углях.
Ищет, ищет Яга в лесу маслят да малят.
Гонит, гонит чертей со двора петушиный крик.
Под пятнистым коровьим боком телята спят.
Съест хозяин корову -- косточки прибери,
заверни в платок, завяжи простой узелок,
закопай в перекрестье дорог, поливай да пой:
утром вырастет вяз, полезай в дупло, там тепло.
Спи, малыш, до весны,
я вернусь за тобой весной.

Как бродячие псы жмутся к люкам у теплотрасс,
ветер стонет, изрезавши брюхо о провода.
Как закат исходит на лёд, меняет окрас.
Холод, холод идёт, тепла ему не отдай.
Избегай разговоров с людьми, не бери даров,
сны храни в кульке, к груди прижимай кулёк.
Ты для них артефакт, сердце лета, свежая кровь,
дефицитный продукт, редкий радужный мотылёк:
изловить, засушить, к стенке пробковой приколоть.
Не ищи ночлега -- в Коломенском старый дуб,
шесть веков ему. Полезай в дупло, там тепло.
Спи, малыш, до весны.
А весной я тебя найду.

© Дана Сидерос